Из всех празднеств наших предков Йолль, несомненно, самый главный, самый священный и самый могущественный. В эти ночи все миры сходятся в Мидгарде: боги и богини нисходят на землю, тролли и эльфы беседуют с людьми, мертвые выходят из Нижних Миров; те же из людей, кто часто общается с Миром Иным, на время покидают свои тела и присоединяются к всадникам Дикой Охоты (oskorei — «наездники Асгарда»), или же становятся вервольфами и прочими духами.
Также Йолль — дни великого пира и праздника, в которые все члены клана собирались вместе, дабы вновь встретить Солнце, восставшее из мрака, и узреть возрожденный мир. Неслучайно элементы Йолля сохранились и в христианском Рождестве — как, например, вечнозеленое дерево, символизирующее жизнь, которая продолжится и после зимних холодов.
Происхождение слова «Йолль» теряется в глубине веков. Скорее всего, оно восходит к индоевропейскому корню со значением «вращаться», «крутиться», «колесо». Возможно, оно означает «время поворота», «поворот года», «время жертвоприношений» или «темное время».
По традиции Йолль длится 13 ночей, которые называют «Ночи духов», что сохранилось и в немецком их наименовании, Weihnachten. Эти тринадцать ночей, от первого заката солнца и до последнего рассвета, — брешь между двумя годами, сакральный период, в течение которого нет ни привычного времени, ни привычных границ, когда вершиться жребий богов и вращается веретено богини Судьбы, Урд.
В древности у англосаксонских племен Йолль начинался за ночь до зимнего солнцестояния (19 или 20 декабря в зависимости от года). По свидетельству Беды Историка, эта ночь называлась «материнской», и если раньше, судя по всему, она была посвящена ритуалам, связанным с дисами и Фригг, то сейчас это выражается как вечер «в кругу семьи».
Однако самая важная ночь Йолля — это, конечно же, солнцестояние, самая длинная ночь года, во время которой настоящими властителями в этом мире становятся духи. В эту ночь зажигали «костер Йолля» и охраняли дом от злых духов; в эту же ночь давались самые искренние клятвы и обещания. Верили также, что не следует быть одному в эту ночь — ведь тогда человек остается наедине с мертвыми и духами Иного Мира…
Заканчивается Йолль на «двенадцатую ночь» (собственно, тринадцатую, о чем свидетельствует даже ее древнеисландское наименование, Threttandi) — то есть, 6 января по христианскому летоисчислению (если считать от ночи христианского Рождества на 25 декабря), или же 1-2 января по древнегерманскому летоисчислению (если считать от 19 или 20 декабря).
Следующий день считался «днем судьбы» — все, что сказано и сделано до захода солнца, определяло все события наступившего года (откуда и повелось наше «как Новый год встретишь, так его и проведешь»). Считалось, что нет более верных знамений, чем те, что были явлены во время «Двенадцатой Ночи»; и самые сильные слова — те, что сказаны в эту ночь.
Заметим, впрочем, что, по мнению некоторых историков, в древние времена германский Йолль отмечался на несколько дней позже, нежели чем христианское Рождество. Так, в Норвегии «Двенадцатая Ночь» («Кнутов день») приходилась на 13 января; некоторые считают, что «Двенадцатую Ночь» отмечали 14 января по современному календарю. Однако большинство современных общин Асатру, тем не менее, предпочитают совмещать Йолль с христианским праздником Рождества и зимним солнцестоянием.
Двенадцатой Ночью заканчивается Йолль (собственно, тринадцатой, о чем свидетельствует даже ее древнеисландское наименование, Threttandi.
У славян аналогичный праздник носил название «Корочун»
День языческого почитания Карачуна (одно из имен Чернобога, хотя мы-то знаем, что Чернобогом может быть каждый из Богов, в темной свей ипостаси), отмечаемого 21 декабря, приходится на день зимнего солнцеворота — самый короткий день в году и один из самых холодных дней зимы.Считалось, что в этот день берет в свою власть грозный Карачун — божество смерти, подземный бог повелевающий морозами, злой дух. Древние славяне верили, что он повелевает зимой и морозами и укорачивает светлое время суток.
Слуги грозного Карачуна — медведи-шатуны, в которых оборачиваются бураны, и метели-волки. Считалось, что по медвежьему хотению и зима студеная длится: повернется медведь в своей берлоге на другой бок, значит, и зиме ровно половину пути до весны пройти осталось. Отсюда и поговорка: «На Солнцеворота медведь в берлоге поворачивается с одного бока на другой».
В народе понятие «карачун» в смысле погибели, смерти используется до сих пор. Говорят, например: «пришел ему карачун», «жди карачуна», «задать карачуна», «хватил карачун». С другой стороны, слово «карачить» может иметь следующие значения — пятиться задом, ползком, «скорячило» — скорчило, свело. Возможно, Карачуна так называли именно потому, что он как бы заставлял дневное время идти в обратную сторону, пятиться, ползти ползком, уступая ночи.
Постепенно в народном сознании Карачун сблизился с Морозом, который сковывает стужей землю, как бы погружая ее в смертный сон. Это более безобидный образ, чем суровый Карачун. Мороз — просто повелитель зимних холодов.
Нынешний Новый год есть ни что иное, как реинкарнация древнего языческого праздника — Корочуна. Его отмечали 22 декабря — в самый короткий («корочун») день в году. В Корочун «врата Нави отворяются в Явь» и в мир из поземелья выходит Кощен-Бог — «Костяной бог», известный также под именем «Кощей Бессмертный». Кощну-Богу приносились жертвы при посредстве специальных жрецов — Кощунов. А сам обряд назывался Кощунство. После принятия христианства слово «кощунство» потеряло своё первоначальное значение и приобрело нынешнее — «надругательство над святынями».
Корочун праздновали не только славяне. Древние германцы и скандинавы также отмечали его под именем «Юлль» (или «Йолль»). Именно на Йолль германцы украшали священное дерево — ель. Христианская церковь бороться с этим не смогла и просто назвала священную ель «рождественской» и велела прикрепить на верхушку Вифлеемскую звезду.
Когда нацисты пришли к власти, Гитлер и Гиммлер попытались возродить Йолль в качестве государственного праздника и заменить им «жидохристианское» Рождество. Закреплению новой традиции помешала только война.
Нынешний Дед-Мороз, кстати, ни к святому Николаю, ни к какому-либо другому святому отношения не имеет. Это — реинкарнация языческого Кощна-Бога, Кощея Бессмертного, который, в свою очередь, восходит к ведическому богу Варуне. Помимо прочего, Варуна был известен тем, что мог своим дыханием заморозить кровь в жилах человека.
От себя добавлю, что неоднократно встречала информацию, с которой сама вполне согласна. Итак.
Дед Мороз, Санта-Клаус, Святой Николай — это имена, которые означают отнюдь не героев сказок и не христианских святых.
Мороз — это одна из зимних ипостасей Велеса.
Поборники «чистоты христианства» необднократно тиражировали статьи о том, что мешок у Мороза красный — от крови жертвенной, что Снегурочка — это тоже жертва, девушка, которую привязывали к дереву и которая должна была замерзнуть. И об украшениях на елке, мол, это всё внутренности безвинных жертв.
В сущности, ни опровергнуть, ни подтвердить это — нет никакой возможности. Разве что включить мозги да подумать хорошенько, и самим сделать вывод, в каких случаях могли быть предприняты столь радикальные действия.
Ну, христианам — не впервой писать наветы, из частного возводя общее. )))
Мне понравилась статья Фрейи Асвинн о руне Вуньо, где она говорит об остатках культа Одина/Водана (ну и соответственно, славянского Велеса, как мы помним). Ниже цитирую:
Во всех языческих традициях боги считаются отчасти добрыми, а отчасти — злыми, точь-в-точь, как мы, люди, с той лишь поправкой, что все качества, присущие богам, представляются более грандиозными.
Вуньо в своей одинической ипостаси более благотворна, нежели можно было бы предположить на основе характеристики Одина в эддах, христианские составители которых обычно изображали этого бога разжигателем раздоров и злым колдуном.
Вуньо заключает в себе все прекрасные и привлекательные качества Одина/Водана. Одно из прозваний Одина — Оски, что означает «исполнитель желаний». В немецкой традиции этому понятию соответствует слово Wunsch, значение которое со временем сузилось: сейчас оно означает просто «желание». И немецкое Wunsch («желание»), и соответствующие ему по смыслу английское wish и голландское wens восходят к древнегерманскому Wunjo — «совершенство». Но в более эзотерическом смысле их следует понимать как желание приблизиться к этому совершенству. И хотя в действительности совершенство недостижимо, оно остаётся идеалом, к которому мы не устаём стремиться. Водан считался также подателем всевозможных благ и, в том числе, плодородия. В этой ипостаси его почитали в глубокой древности материковые германские племена, от чьих обычаев почти ничего не дошло до эпохи викингов, когда Одина стали чтить как бога войны, предав забвению его древнейшие атрибуты.
Пережитки культа Одина как подателя благ и исполнителя желаний сохранились в Голландии, Германии и некоторых других странах в форме праздника святого Николая, который отмечают 6 декабря. Вплоть до недавнего времени в Голландии и других местах это был самый популярный праздник в году; особенно его любили дети. Наряду с Рождеством и Пасхой, это ещё один пример того, как христианская церковь заимствовала свои традиции из язычества и даже превращала языческих богов в христианских святых.
В обрядах и верованиях, связанных с этим праздником, милостивые и благотворные черты Водана проявляются особенно ярко. Детям говорят, что в этот день святой Николай разъезжает по крышам домов, бросая в дымоходы подарки для тех детей, которые в минувшем году вели себя хорошо. Тем же, кто вёл себя плохо, он приносит связки берёзовых прутьев — розги для порки. А самых непослушных детей пугают святым Николаем: он, дескать, придёт, посадит тебя в мешок и унесёт.
Какое же отношение к Водану имеют все эти поверья? Самое прямое. Несмотря на некоторые различия, привнесённые христианской традицией, у святого Николая очень много общего с Воданом. Во-первых, святой Николай ездит по крышам домов верхом на сером в яблоках или белом коне. Его сопровождают слуги — два арапа; обоих зовут Zwarte Piet («Чёрный Пётр»). Кроме того, он щеголяет в красном плаще и епископской митре, а в руке у него — длинный посох. Не составляет труда отождествить эту картину с традиционным образом Водана, в сопровождении двух воронов скачущего верхом на Слейпнире, облачённого в плащ и широкополую шляпу и с дорожным посохом в руке. Святой Николай тесно ассоциируется с детьми, в связи с чем стоит задуматься о том, какие отношения связывают с детьми Водана. В старину нежеланных младенцев бросали на перекрёстках, предоставляя их в распоряжение Водана и богини Хольды, которые забирали их в свою свиту. (В наши дни дети, помещённые в детские дома, оказываются, по сути дела, в аналогичном положении, а потому, я полагаю, привлекают к себе особое внимание Водана и Хольды.)
Попадая в свиту Водана, эти дети присоединялись к Дикой охоте. Остроконечная шляпа и посох вплоть до наших дней остаются атрибутами эстрадных фокусников. В голландском фольклоре фигурирует шляпа, исполняющая желания, а играющая такую же роль волшебная палочка часто встречается в сказках и мифах многих германских народов. Её совершенно справедливо отождествляют с копьём (или посохом) Водана/Одина, которое, кроме того, является фаллическим символом. Берёзовые прутья, которые святой Николай приносит непослушным детям, — это пережиток обрядов, типичных для древних праздников плодородия, которым покровительствовал Водан: жених и невеста хлестали друг друга берёзовыми прутьями, надеясь, что это поможет им быстрее зачать ребёнка. Берёза, разумеется, связана с руной Беркана, которую в сочетании с Вуньо можно использовать в магическом ритуале плодородия. Подводя итоги, повторим, что главная функция Водана в связи с руной Вуньо — это исполнение желаний.