Однажды моя мама вошла в мою комнату без стука, взяла мою сумку и стала в ней рыться.
— Мам, что ты делаешь?
— Я видела у тебя аспирин. Голова раскалывается…
— Мам, у меня есть аспирин, но можно же попросить…
— Да я вижу, что ты занята, вот и не отвлекаю.
Мне 15 лет и в этом диалоге я усваиваю четкую вещь: личных границ не существует.
Однажды мы с моим тогда ещё парнем Мишей пошли в гости. Сели за стол так, что оказались в самом углу стола, и чтобы выйти, пришлось бы поднимать всех других гостей. В процессе праздника выяснилось, что я забыла в сумке телефон, и он стал звонить, и Миша полез через весь стол искать мою сумку, и , найдя, полез обратно вместе с сумкой.
-Да зачем ты сумку всю тащишь, просто достань телефон и подай, — удивляюсь я его недогадливости.
— Как это, залезть в чужую сумку? – он не понял вопроса.
— Почему чужую? Я что тебе – чужая?
Он ошарашенно смотрел на меня. Его взгляд говорил сам за себя: нет, ты не чужая, но лазить по несвоим вещам – неприемлемо.
Мне 20 лет и в этом диалоге я усваиваю четкую вещь: личные границы всё-таки существуют.
Я приехала в школу-интернат. Ехала по карте – я тут впервые. Я привезла бытовую химию и одежду, которую передали волонтеры. В данном случае я просто водитель. Из интерната вышли дети. Многие сразу меня обняли, ластились ко мне. Невозможно не обнять в ответ. Мне было приятно и неловко. Как можно обниматься с незнакомыми? А вдруг я плохая тётя? А вдруг я причиню зло?
Дети легко вошли в мое личное пространство, не подозревая о его наличии. Им никто не рассказал, что так – не правильно. Также легко они пустят и в свое личное пространство.
И это даже не доверчивость. Это – дефицит любви и тактильной ласки, помноженный на недоинформированность. Там, во взрослой жизни он может быть для них смертельно опасен.
Мне 25 лет и я в этой ситуации я усваиваю четкую вещь: мы сами устанавливаем свои личные границы.
Ко мне приехала подруга. Очень важный разговор. Очень. Мы , понизив голоса, говорим о сокровенном. В комнате играют наши дети. Мой четырехлетний сын Данила и ее пятилетний Вова.
Мы говорим о критично важных вещах, откровенность на грани.
В кухню, где мы сидим, врывается Вова и начинает что-то увлеченно рассказывать маме. Подруга тут же отвлекается на него, и изображает интерес: ведь ее ребенок рассказывает про город роботов.
— Так о чем мы говорили? – спрашивает подруга спустя пять минут, когда выбежал ее сын.
— Я потеряла нить, — честно говорю я.
— И я…
И вот опять, спустя время, напряженный, важный разговор. В кухню влетает мой Даня.
— Мама, мама, мы там построили…
— Сынок, ты видишь, мы пока с тетей Машей разговариваем? Сейчас мы закончим, я обязательно подойду и посмотрю, что вы там построили, ладно? А пока я занята, – говорю я сыну и продолжаю, обращаясь к Маше. – Прости, и дальше что?…
Мне тридцать лет и в этой ситуации я усваиваю четкую вещь: чем раньше наши дети узнают о существовании личных границ, тем проще им будет это принять.
Личные границы – это границы доверия. Вы сами их устанавливаете себе. Именно себе. А ваши дети берут с вас пример.
Эти границы могут меняться с течением времени: могут крепнуть, а могут проседать. Но они должны быть и ваши дети должны о них знать.
Мой сын сейчас в комнате пишет первое в жизни признание в симпатии девочке, которая ему очень нравится. Она болеет, и он попросил купить ей цветы, чтобы отнести записку вместе с цветами в качестве лучей поддержки.
— Тебе помочь написать, Дась? – спрашиваю я.
— Нет. Я сам.
И вот пишет. Уже спрашивал , как пишется слово «нравишься» и «выздоровеешь»,и сокрушался, что оба слова он написал без мягкого знака.
И вот, готово. Витамин любви и участия в формате А4, детским почерком.
На улице ужасная погода. Я собираюсь по делам и по пути куплю и закину цветы и записку девочке, которой она адресована.
— Только не смотри, мам, не читай, — волнуется сын.
— Не буду, Дась. Можешь на меня рассчитывать.
— Это секрет.
— Сынок, я уважаю твоё право на секрет, и не стану читать твое признание. Это и правда очень личное.
— Да, очень личное.
Муж видит, как сын волнуется.
— Ладно, Дась, собирайся. Пойдем и сам все подаришь. Сам выберешь цветы. Это будет правильно, по-мужски. Когда нас, влюбленных мужиков, погода останавливала! Заодно погуляем.
— О, отлично. Тогда и сестру возьмите. Кто ж на свидание без кузнеца ходит? – шучу я.
И вот собрались они и пошли. Потому что сыну важно, что взрослые уважают его границы.
И это отличный урок. Для взрослых — урок уважения к чужим границам, а для ребенка – урок осознания их наличия.
Осталось выучить, как пишется слово «нравишся» — и можно считать себя совсем взрослым.
Мне 36 лет и в этой ситуации я усваиваю четкую вещь: с сегодняшнего дня станем стучаться, когда входим в комнату к сыну.
Ведь ему уже восемь. И у него уже есть тайны. А тайны следует хранить в пределах своих личных границ.
(с) О. Савельева